Hope is everything.
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "После смерти"
Автор: Velvett
Бета: Шаманка Ингрид
Размер: мини, 1417 слов
Персонажи: Билл Адама/Лора Розлин, Кара Трейс
Категория: гет, драма, романс
Саммари: Нежный голос, который Билл Адама узнал бы в любом состоянии, заставил его открыть глаза. Медленно повернувшись, он увидел Лору Розлин, которая стояла в проходе между креслами.
Примечание: Финал сериала, эпизод 4х21 "Daybreak (Part 2)".
— Жаль, ты не видишь, сколько здесь света. Когда солнце встаёт из-за гор, это место похоже на рай. И он напоминает мне о тебе.
Билл сидел на краю утёса, забыв о времени, пока солнце не стало клониться к закату. Вздохнув, он поднялся и зашагал к раптору. Билл чувствовал жажду и непривычную лёгкость, поднимаясь на борт. Он подошёл к креслу пилота, извлёк бутылку с водой, сделал несколько глотков. Решив не расходовать воду слишком быстро, Билл убрал бутылку. Затем сел и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Должно быть, он задремал.
— Билл.
Нежный голос, который Билл Адама узнал бы в любом состоянии, заставил его открыть глаза. Медленно повернувшись, он увидел Лору Розлин, которая стояла в проходе между креслами. Её пронзительный взгляд выражал столько эмоций, что сердце Билла пропустило удар.
— Лора? — неверяще произнёс он.
Вскочив с кресла, он кинулся к ней, желая обнять, прижать к себе и поцеловать её, но тут же замер в нерешительности. Она выглядела свежо, точь-в-точь как на Новой Каприке, и будто светилась изнутри. Длинные рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам непослушными локонами, лёгкий румянец на щеках и сочные манящие губы. Он отлично помнил её такой — живой, полной сил, неотразимой. Но Билл также помнил, что из-за болезни её волосы выпали, лицо стало неестественно худым, а губы бледными. Именно такой он похоронил её три дня назад.
— Это сон? — уточнил Билл.
Лора печально улыбнулась и шагнула ему навстречу. Положила ладонь на грудь Билла до боли знакомым жестом, прижалась губами к губам. Билл сомкнул руки вокруг её талии и позволил увлечь себя в мир сладостных грёз. Лора обняла его за шею обеими руками. Дразня, провела кончиком языка по его губам. Сильнее сжимая её в объятиях, Билл принял негласное предложение углубить поцелуй. Его рот приоткрылся, и два языка сплелись в возбуждающей любовной игре, которая лишала дыхания и способности думать.
Его руки заскользили по спине Лоры. Билл ощущал, как под тонкой тканью блузки напрягаются и расслабляются её мышцы, как она тянется к нему всем телом и теряет равновесие от нарастающего желания. Дыхание Лоры становилось прерывистым и щекотало кожу, когда Билл принимался целовать её щёки, брови, лоб. Затем её руки вновь притягивали тронутую сединой голову, и всё начиналось сначала. Губы Лоры находили его, и она прижималась к нему ещё крепче. Её рот был нетерпеливым и жадным, и каждый новый поцелуй был лучше предыдущего.
От её запаха, близости и поцелуев путались мысли. Билл не знал, что это было — сон, галлюцинации или какие-то нелепые проделки богов или сайлонов. Сейчас это не имело значения. Лора была здесь, в его руках, и Билл отдал бы всё, чтобы продлить момент, когда её нога обвила его ногу, и от возбуждающих движений Лоры давление внизу его живота стало мучительным. Её бёдра тёрлись и прижимались так, что терпеть происходящее было выше его сил. Ладонь Билла переместилась с талии на упругую попку; Лора не сдержала стон. Она не произнесла ни слова, но её поцелуи и прикосновения требовали, чтобы он сорвал с неё одежду. Тонкие пальцы танцевали в его волосах, губы сводили с ума, и это напоминало водоворот, который затягивал всё глубже и не оставлял ни малейшего шанса выбраться на поверхность. Она хотела Билла так же сильно, как он хотел её. Поэтому Биллу пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы отстраниться и взять передышку.
Наверное, Лора была не согласна. Но она не попыталась продолжить, а просто положила голову ему на плечо, и Билл был ей за это благодарен. Пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди рыжих волос, он слушал, как Лора восстанавливает дыхание, и плыл по волнам памяти. В ту ночь, лёжа под звёздами, они так же не могли друг от друга оторваться.
— Знаю, о чём ты думаешь, — прошептала Лора. — Но это было лучше, чем ночь на Новой Каприке.
— Ты тёплая, — хрипло выдохнул Билл, пытаясь осознать происходящее.
— Ты тоже горяч, — она издала фыркающий смешок.
Билл имел в виду другое. Он не мог забыть, какими ледяными были её руки и губы, когда он касался их в последний раз. Возможно, Лора это поняла, но не пожелала портить момент, и Билл предпочёл не уточнять.
— Если это сон, я не хочу просыпаться.
— Это не сон. Прости, я бы хотела найти более мягкий способ всё объяснить, но не могу, — отстранившись, Лора посмотрела ему в глаза. — Ты умер, Билл.
Он нахмурился.
— Ты знал, что в рапторе оставалось мало топлива, когда предложил мне посмотреть планету сверху. Прощаясь с Ли и Карой, ты понимал, что этот полёт станет последним для нас обоих. Ты решил, что лучше умереть, чем жить в одиночестве.
— Думаю, я бы это запомнил, — не согласился Билл. — Вместо этого я помню, как похоронил тебя, как заложил фандамент нашей хижины, как планировал завтра исследовать окрестности, чтобы найти еду.
Лора покачала головой.
— Всё это иллюзии. Твой раптор разбился об эту скалу, и сейчас мы стоим среди его обломков.
— Таких странных снов у меня ещё не было, — пробормотал Билл и, выпустив её из объятий, сделал шаг назад. — Как мы можем стоять на обломках моего раптора, если...
Говоря последнюю фразу, Билл повёл рукой в сторону и, невольно проследив за ней взглядом, осёкся. Внутреннее убранство раптора исчезло. Билл с удивлением обнаружил, что стоит на том самом месте, где похоронил Лору, только могилы больше не было. Как не было фундамента и камней, которые он подготовил на завтрашний день. Всё вокруг странным образом изменилось, только небо по-прежнему было озарено лучами заходящего солнца. Билл посмотрел по сторонам, но увидел лишь бескрайний пейзаж, не тронутый руками человека. Опустив взгляд, он заметил, что трава под ногами была чёрной, будто выжженной. Подозревая, что зрелище ему не понравится, Билл оглянулся и понял, что не ошибся.
Он заторможенно подошёл к груде обгоревшего железа, часть которого разбросало в радиусе нескольких метров. Наступил на изогнутый кусок обшивки и, наклонившись, поднял его с земли. Немигающим взглядом уставился на первые буквы позывного «Хаскер». Других доказательств, что это был его раптор, не понадобилось. Билл выпрямился и с ожесточением принялся отбрасывать в сторону искорёженные обломки.
— Ты не поможешь? — поинтересовался он у Лоры, стоявшей рядом и молча наблюдавшей за его действиями.
— Нет, спасибо, — Лора покачала головой. — Я уже видела, что там. Одного раза было достаточно.
— Тогда почему ты не уходишь?
— Неужели неясно? — голос, раздавшийся справа от него, заставил Билла вздрогнуть. Адама повернул голову и на миг лишился дара речи. Перед ним стояла появившаяся неизвестно откуда Кара, которая, если слова Лоры были правдой, тоже напоминала призрака. Иначе что могло заставить её надеть белое платье? — Она ждёт вас, сэр.
— Ждёт меня? — повторил Билл. Он переводил взгляд с одной собеседницы на другую, стараясь понять, то ли его разыгрывают, то ли он никак не проснётся. Всё это просто не могло происходить на самом деле.
— Лора ждала смерти уже много лет и была к ней готова. А вам нужно время, чтобы адаптироваться. Привыкнуть к мысли, что вы мертвы, — пояснила Кара и пожала плечами. — В общем, я предупреждала, что случай не из лёгких, но вам ли не знать, как бывает упряма мадам президент.
— Значит, я мёртв. И здесь, — Билл указал на оставшуюся гору обломков раптора, — лежит моё тело.
Кара кивнула.
— Ладно. Насчет Лоры всё понятно, а что случилось с тобой?
— Долгая история. — Она поморщилась. — Может, когда-нибудь расскажу.
Билл почувствовал, как пальцы Лоры скользнули в его ладонь, и крепко сжал их.
— Если ты ещё хочешь найти то, что искал... — осторожно начала она.
Но Билл покачал головой.
— Нет, я верю вам двоим. Точнее, пытаюсь поверить.
Кара усмехнулась и кивнула в сторону Розлин.
— Когда я сказала, что вы тоже погибли, она кинулась разбирать обломки и не успокоилась, пока не увидела подтверждение.
Билл одарил Лору долгим пристальным взглядом.
— Я отказывалась верить, что ты предпочёл умереть, — словно извиняясь, произнесла Лора. На её лице до сих пор читалось беспокойство. — Ты в порядке?
— Со мной ты и мой лучший пилот. Как я могу быть не в порядке? — размышляя над их версией произошедшего, Билл постепенно приходил к выводу, что всё логично, и начинал успокаиваться. Он действительно не хотел жить без Лоры Розлин; не переставал думать об этом на протяжении многих недель. Жизнь без неё была равносильна смерти. Так почему не выбрать жизнь после смерти, чтобы быть с ней? Билл смотрел в её глаза и понимал, что принял правильное решение. — Все эти дни... ты была рядом?
— Да. Я пыталась звать тебя, говорила с тобой. Но ты не был готов меня увидеть.
На губах Билла появилась ласковая улыбка.
— Спасибо за тёплый приём.
Их пальцы переплелись.
— Как ты уже понял, я скучала.
— Мы сможем продолжить то, что не успели закончить?
Лора намекающе изогнула бровь.
— Эй, вы же умерли! Извольте вести себя прилично, — Кара закатила глаза. — Идём, нам пора.
Прекрасно зная, что её не услышали, она зашагала вперёд. Когда двое за её спиной шагнули навстречу друг другу, Кара Трейс широко улыбалась. Ей было известно, что смерть — это не конец пути. Но кто бы мог подумать, что для некоторых после неё всё только начинается?
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "Отчаянные поступки"
Автор: Velvett
Бета: kamili-kem
Размер: мини, 1488 слов
Персонажи: Гай Балтар, Феликс Гейта, ДиАнна Бирс (модель №3), Джон Кевил (модель №1), упоминается Каприка 6
Категория: гет, драма
Саммари: Жестокость сайлонов вынуждает Балтара сделать рискованный выбор.
Примечание: Новая Каприка, во время оккупации сайлонов. Написано по заявкам про Балтара с Гейтой и сопротивление на НК.
— Гай, опомнись! — позабыв о субординации, Феликс Гейта схватил его за грудки. — Это ведь живые люди! Твои люди, Гай! Принимая присягу, ты поклялся их защищать! Как ты можешь отправлять их на смерть?
В разговорах с Балтаром Феликс больше не использовал гордое обращение «мистер президент». Да и каким он, по сути, был президентом? Сайлоны контролировали всё и всех. Они решали, кто должен умереть, и сами составляли списки. Гая звали лишь для того, чтобы подписать очередной «указ». Феликс поначалу не понимал, для чего это было нужно: всем и так понятно, кто стоит у власти и распоряжается судьбами поселенцев. Но у сайлонов на этот счёт были свои мысли. Гая зачем-то держали в целости и сохранности, а вместо изолятора ему оставили формальную должность и президентский корабль «Борт № 1».
Впрочем, через некоторое время картинка сложилась воедино. Салоны, изучившие слабые и сильные стороны людей, хотели лишить их надежды — того, что всё это время помогало им выживать. Звёздные крейсеры скрылись с орбиты Новой Каприки в неизвестном направлении, президент Гай Балтар сдался без боя и теперь сотрудничает с врагом, всюду царят смерть, голод и тюремный режим. План сайлонов был чудовищно прост: люди должны чувствовать себя брошенными, преданными и раздавленными. Они должны утратить веру в себя и друг друга, и тогда их без труда можно будет истребить.
— А что я могу?! — закричал Гай, вырвавшись из рук Гейты. Ему очень хотелось отвести взгляд, но он продолжал смотреть в глаза своему помощнику. — Ограбить склад с оружием и пойти в одиночку расстреливать сайлонов? Или, может, мне стоит начать саботировать их действия? Ты наивно полагаешь, что это сработает? Или ты думаешь, что, если я откажусь ставить подпись на чёртовых бумажках, сайлоны перестанут устраивать казни? Один человек против армии машин — скажи, мой друг Феликс, каковы шансы на успех этой затеи? Ты ведь столько раз оказывался в подобной ситуации и выходил из неё героем!
— Эти люди гибнут из-за тебя, — негромко, со смесью разочарования и брезгливости произнёс Феликс. — Они умирают за то, что поверили тебе и выбрали своим президентом.
— Я знаю, — выдохнул Гай, устало потирая переносицу. — Поверь, я знаю. Но, увы, ничего не могу с этим поделать.
Гейта покачал головой.
— Ты даже не пытаешься, вот что важно.
Ничего больше не говоря, он развернулся и ушёл, оставив Гая угрюмо созерцать захлопнувшуюся дверь.
— Люди в отчаянии теряют способность рационально мыслить, — раздался за спиной Гая вкрадчивый голос Тройки. — Я думала, что он мудрее остальных.
— Люди в отчаянии знают, что мудрость им не поможет, — огрызнулся Гай.
— Считаешь, с ним могут возникнуть проблемы?
У Балтара перехватило дыхание. Он ответил машинально, даже не задумываясь о том, как могут быть расценены его слова. Заставив себя сделать медленный выдох, Гай изогнул губы в ухмылке и повернулся к ДиАнне.
— С кем, с Гейтой? — фыркнув, переспросил он. — Перестань, это просто слова. Феликс не из тех, кто способен на решительные действия во имя высоких идеалов.
— Иногда люди проявляют склонность к непредсказуемым поступкам.
— Не каждому хватит смелости пойти на такой риск, — произнёс Гай, с трудом подавляя желание стиснуть зубы и убежать отсюда как можно дальше. — Предлагаю оставить тему человеческой переменчивости и перейти к цели твоего визита. Нужна моя подпись на новом смертном приговоре?
— Нет, Гай, — если ДиАнна и заметила, что смена темы получилась довольно неуклюжей, то не подала виду. Улыбнувшись, она шагнула в его сторону. — На этот раз я пришла с более приятной целью.
Соблазнительно покачивая бёдрами, ДиАнна преодолела разделявшее их расстояние и кончиками пальцев коснулась его губ. Гай промолчал.
Он знал, что смотрел на неё взглядом затравленного зверька, но не мог взять себя в руки. В её обществе он всегда испытывал страх и некий дискомфорт, и она это чувствовала. Ей нравилось, когда люди так смотрели на неё, особенно Гай. Из всех женских моделей сайлонов она почему-то относилась к нему наиболее жестоко. Гай подозревал, что по какой-то причине Тройка ему мстит. ДиАнна получала очевидное удовольствие, причиняя Балтару боль и жадно впитывая взглядом его реакцию. Она нарочно принуждала Гая делать что-либо против его воли, наблюдая за его беспомощностью и наслаждаясь этим. Также она обожала заниматься с ним сексом. Грубым, стремительным, диким, оставляя на его коже отметины от зубов и саднящие царапины. Это было похоже на животное удовлетворение потребностей, только ДиАнна была не из плоти и крови. Она, по сути, была машиной, и её потребности были неутолимы.
Однако ей было известно, как завести его с пол-оборота, и она бессовестно этим пользовалась. А дальше без всяких прелюдий срывала с него одежду и трахала так, что после у Гая болело всё тело. Как и остальные сайлоны, она была чертовски сильной. Оседлав налившийся кровью член, ДиАнна заставляла Гая кричать от пронзающей боли и одновременно умолять, чтобы она не останавливалась. Он осознавал, что с её стороны не было чувств. Гай был для неё обычным развлечением; шлюхой, с которой ДиАнна могла делать всё, что пожелает. Однако, подгоняемый страхом, отчаянием и нарастающим возбуждением, Гай не мог ей противостоять. Он позволял выматывать себя до состояния полного безразличия и опустошённости, взамен получая отличный минет и утешая себя мыслями, что это уравнивает его унижение. Сглатывая слёзы, Гай старался убедить себя, что его позиция была выигрышной, но вера в иллюзии всегда давалась ему с трудом. Просто у него не было выбора, и он это понимал. Пока она одевалась, Гай наливал себе выпить и надирался до беспамятства, а потом проваливался в долгий тревожный сон.
Этим вечером всё пошло не так. Гай мог поклясться, что, начиная впадать в забытьё, услышал за дверью сдавленный всхлип, и сон как рукой сняло. Гай зажмурился от бессильной злости: Каприканская Шестёрка не заслужила такого обращения. Оставив ДиАнну нежиться в постели, он наспех натянул штаны, схватил халат и выскочил на улицу. Каприки нигде не было. Гай закутался в халат, закурил и пошёл вперёд, не разбирая дороги. Он уже не надеялся найти Каприканскую Шестёрку; она была для него слишком быстрой. ДиАнна знала о её чувствах, но не переставала использовать Гая в качестве секс-игрушки. Возможно, она мучила их обоих? Каприку — за то, что позволила себе проявить слабость к низшему созданию, а Гая — просто потому, что он до сих пор жив?
Балтар не успел додумать эту мысль. Он проходил мимо домиков-палаток, в которых жили поселенцы, и внезапно заметил появившуюся из-за угла таинственную фигуру. Было темно, к тому же, на голову человека был накинут капюшон, и Гай не смог его опознать. Скрывшись за одной из палаток, обитатели которой, должно быть, спали, Гай наблюдал. Человек быстро осмотрелся. Затем он нырнул в тень, нагнулся к земле, произвёл какие-то манипуляции. И, путая следы, поспешил скрыться в неизвестном направлении. Гай бесшумно последовал за ним. Они отошли на приличное расстояние, когда незнакомец вдруг, споткнувшись о вывороченный камень, крепко выругался. И хотя голос был приглушён, а возможности рассмотреть лицо неизвестного по-прежнему не было, Гай всё-таки узнал голос... и остановился как вкопанный. Голос принадлежал Феликсу Гейте. Тому самому Гейте, за которого Гай всего несколько часов назад поручился перед Третьей моделью.
Гай хотел покинуть своё укрытие и уличить Гейту в измене, но сдержался. Вместо этого, стараясь не привлекать внимание, Балтар вернулся на «Борт № 1».
Всю ночь он не сомкнул глаз, ворочаясь и думая о таинственной вылазке своего помощника. Без сомнений, Гейта был как-то связан с отрядом Сопротивления, и теперь Балтару предстояло сделать нелёгкий выбор. Он должен был либо сдать Гейту сайлонам, либо прислушаться к собственной совести и придумать, как передавать Гейте информацию, которая может оказаться полезной для Сопротивления. После долгих размышлений Гай Балтар решил ничего не говорить сайлонам. За ночь он достиг состояния, когда под влиянием смелости или глупости люди переходят отчаянным действиям. Он понимал, что рискует, и представлял возможные последствия. Как ни странно, это только добавляло ему решимости.
Утром сайлоны принесли на подписание новый приказ о казни, но Гай был готов. Он знал, что делать.
— Хочу воды. — Его голос прозвучал нетвёрдо и немного капризно, но это было в порядке вещей.
— Что ещё изволит пожелать ваша светлость? — Кевил был по обыкновению язвителен. — Подписывай!
— Думаю, Гай обращается не к нам, брат, — коснувшись его локтя, заметила ДиАнна. — Эй, принеси ему воды!
Гейта, к которому она обращалась, вздрогнул и, быстро глянув на Гая, пошёл за графином с водой. Когда он вернулся, Балтар с надменным видом отодвинулся в кресле, показывая, что наливать воду Гейте тоже придётся самому. Усмехнувшись, ДиАнна, скорее всего, посчитала, что Гай таким образом решил проучить подчинённого за недавнюю истерику. Потеряв к ним интерес, она отвернулась к иллюминатору. Кевил последовал за ней, и они продолжили свою негромкую беседу. Гай, заметив это, перевёл взгляд на Гейту. Он видел, как цепкий взгляд помощника скользнул по фамилиям на листе. Его челюсти решительно сжались. Он поставил графин на стол, и тут их с Гаем взгляды встретились. Глаза Гейты распахнулись от ужаса: он понял, что его поймали с поличным. Гай лишь слегка изогнул бровь. Уголок его рта едва заметно приподнялся вверх, и лишь тот, кто знал его достаточно долгое время, мог в этот момент догадаться, что он улыбается. Гейта нервно сглотнул. Он продолжал смотреть в глаза Балтара, словно заворожённый.
— Когда закончите любоваться друг другом, может, ты всё-таки подпишешь грёбаную бумагу? — голос Кевила прервал момент безмолвного откровения.
Гейта опустил взгляд и отступил от президентского стола.
Гай вывел размашистый росчерк на смертном приговоре. Ему очень хотелось верить, что нескольких секунд, в течение которых Феликс наполнял его стакан, хватило, чтобы помощник запомнил имена тех, кто не должен погибнуть.
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "Больше, чем ненависть"
Автор: Velvett
Бета: kamili-kem, jotting
Размер: мини, 1928 слов
Пейринг/Персонажи: Том Зарек, Лора Розлин/Уильям Адама
Категория: гет, ангст, драма, романс
Саммари: Когда до казни остаётся несколько часов, Розлин решает нанести Тому Зареку последний визит.
Примечание: финал эпизода 4х14 "Blood on the Scales", пропущенная сцена между возвращением Лоры на борт «Галактики» и расстрелом Зарека и Гейты. Написано по заявке про Тома Зарека. Зарек уполз...в шлюз.
Том Зарек лежит у дальней стены, не двигаясь и уставившись в потолок немигающим взглядом. Лоре, наблюдающей за ним через маленькое стеклянное окошко тюремной двери, начинает казаться, что он умер. Но, присмотревшись повнимательнее, она замечает, как плавно вздымается и опускается его грудь.
Когда Тома схватили и привезли на «Галактику», именно Лора настояла, чтобы его, как крысу, заперли в одиночной камере с минимальными удобствами. Поручение было исполнено блестяще: Лора не подозревала, что на борту корабля, ставшего её домом, есть столь жуткие помещения. Однажды ей довелось провести пару ночей на гаупт-вахте «Галактики», но условия заточения были вполне комфортными. С тем же, что предстаёт перед ней сейчас, можно сравнить лишь камеру, в которой Лору держали сайлоны на Новой Каприке. От нахлынувших воспоминаний по её телу пробегает дрожь.
Кроме отхожего места в полу и потрёпанного одеяла, в крошечной комнате нет ничего. Ни решёток, которые оставляют возможность общения с охраной, ни кровати с матрасом, ни стола, ни прозрачных перегородок, позволяющих видеть хоть что-то за пределами камеры. Тома окружают серость и полумрак, которые не может рассеять одна-единственная лампа. Тёмные стены здесь будто впитывают свет, чтобы стать ещё более зловещими, и на их фоне лампа выглядит жалким угасающим огоньком. Возможно, если разбить её, осколки сгодились бы для самоубийства, но Лора знает: до этого не дойдёт. Том слишком дорожит своей жизнью, чтобы лишиться её раньше времени.
Погружённая в свои мысли, Лора ещё какое-то время смотрит сквозь стекло. Затем поворачивается к охранникам и молча кивает. Для неё открывают дверь. Мадам Президент медленно входит в камеру, жестом приказывая морпехам остаться снаружи. Заключённый больше не причинит ей вред, и для разговора с ним ей не нужны свидетели.
— Лора, — произносит Том, едва за её спиной лязгнул засов. — Какой приятный сюрприз.
Лора делает несколько шагов по направлению к нему и останавливается посередине комнаты, под лампой. Словно купаясь в единственном источнике света, она смотрит на Тома сверху вниз, а он, щурясь и прикрывая глаза рукой, пытается рассмотреть выражение её лица.
— Неужели пришла попрощаться?
Лора не торопится с ответом.
— Подумала, напоследок было бы неплохо поговорить по душам.
Его губы изгибаются в кривой усмешке.
— Что ты хочешь услышать? Сожаление? — уставшим голосом спрашивает он. — Мольбы о помиловании? Рассказ о том, как и зачем я организовал этот переворот? Брось, Лора. Что бы я ни сказал, это уже ничего не изменит.
Том поднимается на ноги, делает шаг ей навстречу. Лора не отступает. Впервые за много недель они стоят так близко напротив друг друга. Свет больше не ослепляет Тома, и он, наконец, ясно видит её бледное лицо. В её глазах нет ни капли страха, презрения, жалости; в них вообще отсутствуют какие-либо эмоции.
— Нам обоим известно: разговоры по душам никогда не были моей сильной стороной. Даже если я скажу правду, ты всё равно мне не поверишь. — Ещё несколько минут назад Том считал, что ему удалось успокоить нервы и смириться со своей участью. Но молчание и взгляд Лоры Розлин, по которому невозможно ничего понять, не оставляют камня на камне от его самообладания. — Зачем ты здесь? Пришла отпраздновать победу, посмеяться над моей последней неудачей? Или позлорадствовать о том, кто спляшет на моих похоронах? Впрочем, кто сказал, что будут похороны?.. — Его ухмылка скорее похожа на гримасу боли. — Я ведь сам всё испортил, позволив Гейте лично расправиться с Адамой. Надо было предвидеть, что парень в последний момент слетит с катушек и завалит дело. Мне никогда не везло с союзниками так, как тебе.
На губах Лоры появляется загадочная улыбка.
— Не представляешь, насколько мне всё это безразлично. Я слышала достаточно твоих историй, Том. Теперь я хочу посмотреть тебе в глаза и рассказать свою. — Её тихий голос звучит так медоточиво, что в нём нетрудно уловить опасные интонации. — Знаешь, что я буду делать сегодня вечером?
Лора делает паузу. По уверенной позе и надменному виду Президента Колоний становится ясно: она получает удовольствие от происходящего, и это связано не только с её очевидной победой. Каждый раз, пытаясь сбить её с толку, он в итоге так или иначе делает то, что она от него ожидает. Вот почему Лора неизменно одерживает верх — она не реагирует на провокации, вынуждая оппонента выйти из себя и начать совершать ошибки, а затем наносит решающий удар в самое уязвимое место.
— Я дождусь, когда Билл вернётся с твоей казни, — продолжает Лора, неотрывно глядя Тому в глаза. — Спрошу, как всё прошло, и он ответит, что с проблемой по имени Том Зарек, наконец, покончено навсегда. Я подойду ближе и, притянув Билла к себе, поцелую его в губы. Это будет долгий, нежный поцелуй.
Том открывает рот, как будто хочет что-то сказать. Но так и не решается. Лора продолжает:
— Сильные руки сомкнутся вокруг моей талии, и на какое-то время все тревоги отойдут на второй план. Билл отстранится первым, чтобы пробормотать какую-то чушь про Сола Тая, про мостик и что во флоте нужно навести порядок. Но мне будет всё равно. Глядя в его глаза и слушая его голос, я улыбнусь тому, что всегда меня в нём восхищало. Его честь, стойкость, готовность ради своих убеждений пожертвовать собой, но никак не другими людьми.
Том сжимает зубы. Лора видит, как ему неприятно всё это выслушивать. Тем не менее, она не останавливается:
— Он улыбнётся в ответ, и я скажу, что люблю его. А затем, прежде чем он успеет что-то возразить, вновь прижмусь губами к его губам. Так повторится ещё раз или два, пока Билл не осознает, почему я не могу его отпустить: остальному миру придется подождать. Сайлоны и люди в очередной раз получили от нас то, что требовалось. Мы преодолели это испытание вместе, мы выжили, и сегодня, сейчас мы имеем право этим насладиться.
Должно быть, у Зарека потеют ладони; он торопливо обтирает их о штаны. Картины, которые описывает мадам Президент, так и крутятся у него перед глазами. Он встряхивает головой, чтобы отогнать их, но чёткий, сильный голос Лоры не даёт это сделать. Тому кажется, что он смотрит дурной сон. И всё же он не хочет, чтобы тот кончался.
— Хватка вокруг моей талии станет крепче, и мои пальцы зароются в его волосы. Поцелуй станет более глубоким, страстным. Губы Билла начнут опускаться ниже, целуя мою шею, заставляя меня жадно хватать ртом воздух. Вскоре его руки окажутся под моей блузкой, и от обжигающих прикосновений мои ноги станут ватными. Но надёжные объятия Билла не позволят упасть; в них я почувствую себя как никогда защищённой, свободной. Молодой. Неторопливо снимая друг с друга одежду и бросая её на пол, мы начнём двигаться к кровати. Кровать Билла чертовски узкая и жёсткая, но в эту ночь, когда я лягу на неё спиной, а Билл окажется сверху, она превратится в лучшее место во вселенной. Его тело такое горячее, что тепла хватит на нас двоих. Прикосновения, более интимные и властные, вновь обожгут кожу, и Билл продолжит целовать не только мою шею. Он скажет мне всё, что невозможно выразить словами, но так легко понять, когда его губы покрывают поцелуями каждый дюйм моего тела. Прекрасно зная, каким будет эффект, он слегка прикусит одно особое место чуть ниже моего пупка. Я начну хохотать, как ненормальная. Попытаюсь оттолкнуть его голову, но Билл перехватит мои руки. Его жадные губы и язык, дразня, заставят меня стонать и выгибаться под ним, желая быть ещё ближе, ощутить его внутри. Уверена, Билл почувствует то же самое, но не последует порыву. Эта ночь будет слишком важна, чтобы поддаться страху перед тем, чего не случилось. Она не станет простым удовлетворением потребностей — отчаянным, сокрушительным сексом, после которого остаётся лишь равнодушие и пустота. Мы будем заниматься любовью медленно, наслаждаясь близостью и возможностью ощущать каждый взгляд, каждый вдох друг друга. Мы будем ценить эти минуты и часы, подаренные Богами, не подгоняя их. Ценить саму жизнь, которая вопреки всему наполнит нас изнутри, когда мои ноги сожмутся вокруг его бёдер, и мы станем единым целым. Это будет повторяться снова и снова, пока, окончательно выбившись из сил, Билл не перевернётся на спину. Я положу голову ему на грудь и, восстанавливая дыхание, буду слушать, как бьётся его сердце. А он, крепко прижав меня к своему телу, начнёт рисовать щекочущие узоры на моей спине. Оставшееся до подъёма время мы с Биллом проведём в объятиях друг друга, не говоря ни слова и сохраняя в памяти ощущения. Мы не сомкнём глаз, будто это отсрочит наступление утра. Конечно, позже придётся вернуться к реальности — устранению ущерба, формированию нового Кворума, публичным заявлениям. Но взгляды Билла, которые я буду ловить на себе в самые тяжёлые моменты, будут напоминать об этой ночи и придавать мне сил.
Лора делает паузу, позволяя Тому ответить. Её рассказ похож на заранее подготовленную речь, и в другой ситуации Том непременно отпустил бы на этот счёт какой-нибудь едкий комментарий. Но любая речь Лоры, как правило, произносится с определённой целью. И Том молчит.
— Хочешь знать, будет ли что-то напоминать о тебе?
— Кворум, «Борт №1», «Галактика», «Хитей-Кан»... — Услышав последнее, Лора качает головой: следовало догадаться, кто внушил безумные идеи бунтарям на корабле с тилиумом. Хмыкнув, Том отвечает самодовольным взглядом. — Хоть в чём-то мне удалось преуспеть.
Лора изгибает бровь.
— Считаешь, люди во флоте надолго тебя запомнят? Сегодня я в последний раз произнесу твоё имя вслух. Завтра наступит новый день, а после него ещё и ещё один, и мне будет некогда погружаться в воспоминания. Наверное, в первую неделю найдутся те, кто провозгласит тебя героем-одиночкой, но их будут единицы. В основном тебя будут проклинать, как предателя, и сравнивать с мерзостью, из-за которой в обшивке наших кораблей появляются трещины. Через месяц — нет, всё-таки через год о тебе с трудом вспомнят даже те, кто знал тебя. Ещё два-три года — и тебя забудут совсем. Твоё имя затеряется среди будничных хроник. Оно никогда не всплывёт в великих историях, передающихся через поколения. Люди не пожелают сохранить память о мерзавце, который убивал и запугивал остатки своего народа ради удовлетворения личных амбиций. Твоя смерть, как и жизнь, станет бесполезной, бесславной, безымянной. И мысль, что ты умрёшь, зная это, доставляет мне даже большее удовольствие, чем сам факт твоей казни.
К концу тирады голос Лоры звенит от напряжения. Удивительно, сколько выдержки она проявила до этого, держа эмоции под контролем.
В комнате наступает неестественная тишина.
— Ты так меня ненавидишь, — с досадой замечает Том. Когда он делает ещё шаг ей навстречу, Лора приподнимает подбородок. Несмотря на разницу в росте, она не ощущает себя ниже.
Его взгляд скользит по фальшивым волосам, заострившимся скулам, почти обесцветившимся губам. Болезнь отразилась на осанке и лице Лоры, но Тому до сих пор хочется поцеловать её, совершив хоть один отчаянный поступок не зря.
— Слово ненависть вмещает лишь малую часть того, что я к тебе испытываю, — презрительно, но уже более спокойно отвечает она.
Скрытый смысл в этих словах заставляет Тома поморщиться. Предшествующий рассказ обо всём, что произойдёт после его смерти, очень полно и красочно иллюстрировал отношение Лоры к нему. Ненависть была так сильна, что Лора желала ему не только смерти. Она хотела уничтожить его, растоптать, заставить страдать и умереть ещё до того, как его расстреляют. И она хотела видеть это своими глазами.
— А я не смог тебя возненавидеть, — невесело усмехнувшись, говорит Том. — Ни после Колониального дня, ни после Кобола или возвращения с Новой Каприки. Ты уводила у меня из-под носа всё, к чему я стремился, делая это так ловко и естественно, что я сходил с ума от бешенства. Должно быть, в этом твоя уникальность, Лора. Можно желать тебе смерти или пытаться отобрать у тебя то, что, по мнению некоторых, должно принадлежать не тебе. Но тебя невозможно ненавидеть.
Лора склоняет голову набок. Какое-то время, чуть прищурившись, смотрит ему в глаза.
— Мадам Президент, — учтиво кивает Зарек, и на губах Лоры появляется тень улыбки. Его пальцы касаются её запястья. Лора может возмутиться, но она этого не делает. Том медленно поднимает её руку к губам, оставляет поцелуй. — До встречи на той стороне.
— Прощай, Том, — произносит она и, развернувшись, направляется к выходу.
Не оборачиваясь, Лора идёт к свету, к долгожданной ночи в адмиральской каюте и к множеству забот — рутинных, но необходимых ей, чтобы жить дальше. В тишине звук её шагов напоминает отсчёт хронометра, и Том сжимает кулаки: когда за ней закроется дверь, его борьба за жизнь будет окончена.
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "Любопытная история о Старбак"
Автор: Velvett
Бета: jotting
Размер: мини, 1412 слов
Пейринг/Персонажи: Брендон «Хот-Дог» Констанца, Луанна «Кэт» Кэтрейн/Кара «Старбак» Трейс
Категория: фем, пвп, попытка юмора
Саммари: Кэт рассказывает Хот-Догу о том, как сдала экзамен по теории полётов.
Предупреждение: возможен ООс персонажа.
— Проклятая стерва, ненавижу! — Возмущённо всплеснув руками, Кэт плюхнулась на скамью рядом с Хот-Догом и яростно засопела.
— Что случилось? — поинтересовался Хот-Дог.
— Представляешь, она решила меня довести. Сначала ей нужна моя кружка, потом полотенце, а теперь она забирает мой вайпер!
— О ком ты?
— Об этой белобрысой сучке Старбак! Знать бы, что ей понадобится в следующий раз.
— Твоя невинность? — намекающее изогнув бровь, предположил Хот-Дог. Он лишь хотел поддержать разговор, но по лицу Кэт понял, что сморозил что-то не то.
— Невинность? — сначала у неё был такой вид, будто она вот-вот его ударит. Но вместо этого Кэт громко расхохоталась. — Поверь, милый: Старбак получает от меня гораздо больше, чем невинность.
— Правда? — Хот-Дог по-детски наивно заглянул ей в глаза.
— Хочешь знать, как я на самом деле сдала теорию полётов? — Оглянувшись по сторонам и никого не обнаружив, Кэт заговорщицки понизила голос. — Затрахала Старбак до полусмерти. В буквальном смысле.
— Гонишь! — Глаза собеседника округлились от удивления.
— Только не говори, что не замечаешь! Она обращается со мной, как со своей шлюшкой. Это началось с экзамена по теории. Я ведь шла последней, помнишь? К тому моменту, когда подошла моя очередь, Старбак была пьяна в стельку. Посмотрела меня, как на говно, и выдала, что все мы — просто жалкая кучка идиотов, которые в настоящем бою не продержатся и десяти минут. Поэтому свой первый экзамен я уже завалила. Но я могу это исправить, если за те же десять минут доведу её до оргазма.
— Значит, ты согласилась?!
— А что было делать? Ты же знаешь, как я мечтала пилотировать вайпер.
— И как, получилось? В смысле, довести Старбак... ну, ты поняла.
— К полётам меня допустили, — на губах Кэт заиграла самодовольная ухмылка.
— Так вот почему она постоянно к тебе цепляется, — внезапно осенило Хот-Дога.
— Конечно! Как ещё ей со мной общаться, если рядом вечно ошивается кто-то из пилотов? Она просто пытается скрыть ревность.
— Ревность?
— Ну да. Честно говоря, иногда такое отношение мне даже нравится, но...
— Подожди, а почему ты мне про это рассказываешь? — вдруг насторожился Хот-Дог. — Разве это не должно быть чем-то вроде вашей личной тайны?
— Так и есть.
— Но ты рассказала мне, а обычно о таких тайнах помалкивают.
— Ты же мой друг, — Кэт пожала плечами. — Ты никому не скажешь, верно? Особенно Старбак. Она будет в бешенстве, если узнает, что я проболталась. Нам с тобой точно не поздоровится.
После её слов Хот-Дог нахмурился ещё больше.
— Мне кажется, ты всё выдумываешь. Ничего у вас с ней не было.
— Выдумываю? — возмутилась Кэт. — Если я это выдумала, — она наклонилась и продолжила шёпотом, касаясь губами его уха, — то откуда мне известно, что у Старбак есть одна маленькая коричневая родинка, сам знаешь где?
— Ты могла её заметить, пока вы находились в общем помещении — в душе или в раздевалке. То, что ты о ней знаешь, ещё ничего не доказывает.
— Да не на заднице, придурок! — она закатила глаза. — На половой губе. Видела своими глазами, когда делала Старбак куннилингус. Иначе как бы я, по-твоему, рассмотрела эту долбаную родинку?
Хот-Дог одарил собеседницу долгим взглядом прищуренных глаз, пытаясь распознать по её поведению, стоит ли верить в эту историю. Должно быть, успехом наблюдения не увенчались.
— Что такое куннилингус? — обречённо выдохнул он.
Не ожидавшая подобного вопроса Кэт грязно выругалась. Однако Хот-Дог выглядел таким несчастным, что унижать и высмеивать его не хотелось. И Кэт решила пожалеть друга, по-своему.
— Это когда Старбак лежит на столе в комнате предполётного инструктажа, а я, стянув с неё штаны, спускаюсь губами вниз по её животу. Начинаю лизать и посасывать её клитор, а она стонет от удовольствия, умоляет не останавливаться. — Голос Кэт постепенно становился всё тише, соблазнительнее. — Потом я слегка прикусываю зубами, чтобы подразнить. И Старбак выгибается, покрывая меня производными слова «трах».
Кэт замолчала, уставившись затуманенным взглядом куда-то мимо Хот-Дога.
— Продолжай, — сглотнув, напомнил собеседник.
— Я помогаю себе пальцами, медленно вхожу в неё сначала одним. Через какое-то время, ускоряя движения, двумя. Мне нравится оттягивать момент. Я слушаю, как она стонет и просит ещё. Прежде, чем дать ей желаемое, с наслаждением облизываю пальцы. Глаза Старбак жадно наблюдают, губы шепчут моё имя, но ей полезна короткая передышка. К тому же, я не привыкла делиться.
— Какая она на вкус? — Дыхание Хот-Дога заметно участилось.
Усмехнувшись, Кэт перевела на него взгляд.
— Трудно описать словами. Если сам когда-нибудь поработаешь языком за пределами своего рта, поймёшь.
— А дальше? После куннилингуса. Очень... гм, познавательный рассказ.
— Дальше? — Кэт хмыкнула. — Когда я ввожу в неё три пальца, это сводит её с ума. Старбак мокрая и гибкая, чертовски гибкая. Её руки хватаются за мою, и вместе мы ускоряем ритм до предела. Я слушаю её прерывистое дыхание, чувствую, как сжимаются её мышцы, и сама едва не кончаю. Старбак трётся о мои руки и умоляет двигаться сильнее, быстрее, жёстче. Только в эти моменты она становится моей грязной сучкой, и я могу распоряжаться её телом так, как захочу. И я не упускаю возможность отплатить за всё, что накопилось, и даже больше. А под конец крепко затыкаю ей рот свободной рукой, чтобы заглушить крики, когда она бьётся в судорогах. Мои пальцы замедляются, останавливаются, но не выходят из неё, пока Старбак окончательно не восстанавливается после оргазма. Я провожу кончиком языка вверх по животу, шее. Её руки притягивают мою голову, и от поцелуев Старбак мне сносит крышу. Да, чтоб тебя. Эти моменты трудно забыть.
— Чёрт, — прислонившись спиной к стене, протянул Хот-Дог и расплылся в блаженной улыбке. Должно быть, воображение нарисовало ему очень знойные картины.
На губах Кэт появилась коварная полуулыбка.
— Надеюсь, ты усвоил урок, салага? Нужно очень постараться, чтобы сделать девушке приятное. Впрочем, — для усиления драматического эффекта Кэт сделала паузу, — круче всего был тот раз, когда у нас был трах на троих. Старбак, я и Аполло.
— Аполло?! — поперхнулся Хот-Дог. — Ничего себе! И как это было?
— Просто чума! Пока Аполло вылизывал Старбак, я не могла оторваться от его члена. Никогда бы не подумала, что у него в штанах спрятан такой агрегат. Мне повезло, что эти двое были слишком заняты друг другом, и член Аполло принадлежал только мне. О, Боги. Это было потрясающе.
— Могу себе представить. Аполло, наверное, нет равных в сексе. Все парни во флоте мечтают иметь такую задницу! — выпалил Хот-Дог прежде, чем успел хорошенько обдумать эту мысль. Брови Кэт изогнулись, и он смутился. — Когда я сказал «иметь», я имел в виду не «отыметь», а просто...
— Расслабься. — Кэт дружески хлопнула его по плечу. — Мне вообще всё равно, о ком ты фантазируешь по ночам. Главное — чтобы не мешал спать своими стонами, — хихикнула она. — К тому же, у Аполло действительно лучшая задница во флоте.
— Как ты могла подумать, что я?.. — Хот-Дога аж перекосило от её предположения. — Нет, я не по этой части. Мне больше нравятся девушки. Тем более, Аполло женат.
— Считаешь, это повод отказать себе в удовольствии?
— Но ведь он женат! — Глаза Хот-Дога округлились, на этот раз от ужаса. — Постой, как вы могли переспать втроём, если он уже был женат? Он бы ни за что не поступил так с Ди!
— Шутишь? — Кэт покосилась на него, как на слабоумного. — А чем он, по-твоему, занимается? Или они со Старбак регулярно запираются в этой раздевалке, чтобы просто потрепаться?
— Это другое. Это измена, а не...
— Извращение? Ты это хотел сказать? — Хот-Дог неуверенно повёл плечами, опасаясь получить от Кэт оплеуху за то, что назвал её извращенкой. — Знаешь, спать с двумя женщинами одновременно — не большее извращение, чем спать с одной, а думать о другой. И вообще, на тот момент они с Ди только встречались. Это не считается.
Хот-Дог задумался. Её ответ его не убедил.
— Что-то не сходится. Когда вы успели? Если посчитать, все мы начали учиться примерно...
— Хот-дог, хватит заморачиваться на всякой ерунде! Я была в подпитии и не помню дату. Доволен?
— Ты постоянно в подпитии, что ничуть не мешает тебе сохранять ясную голову. — Глаза Кэт гневно сузились, но она промолчала. Хот-Дог ткнул в её сторону указательным пальцем. — Ты молчишь! Значит, я прав. Ты всё наврала про Аполло.
— Спроси у него самого, — язвительно ответила Кэт, поднимаясь на ноги. — Ведь вы двое такие хорошие приятели! Аполло тут же расскажет тебе всю правду, как пить дать. Только прежде, чем пойти к нему, не забудь составить завещание, ладно?
На этом Кэт гордо удалилась из раздевалки.
Несмотря на напряжённое окончание разговора, она была в отличном настроении. Кэт не держала зла на Хот-Дога. Он был хорошим другом, добрым, доверчивым и бесхитростным парнем, который совершенно не умел держать язык за зубами. И в данном случае Кэт рассчитывала именно на это: по её замыслу, любопытная история о Старбак должна была совсем скоро облететь весь флот.
Вальяжно шагая по коридору «Галактики», Кэт ухмыльнулась: она всегда умела отомстить своим обидчикам. Насолить им, пустив слухи и сплетни, было самым быстрым вариантом, и теперь она с нетерпением ждала результатов. Применение такого нестандартного способа и прежде доставляло Кэт удовольствие. Но сейчас что-то ей подсказывало: месть Каре Трейс, чья проклятая родинка до сих пор не давала ей покоя, будет особенно сладка.
Название: "После смерти"
Автор: Velvett
Бета: Шаманка Ингрид
Размер: мини, 1417 слов
Персонажи: Билл Адама/Лора Розлин, Кара Трейс
Категория: гет, драма, романс
Саммари: Нежный голос, который Билл Адама узнал бы в любом состоянии, заставил его открыть глаза. Медленно повернувшись, он увидел Лору Розлин, которая стояла в проходе между креслами.
Примечание: Финал сериала, эпизод 4х21 "Daybreak (Part 2)".
— Жаль, ты не видишь, сколько здесь света. Когда солнце встаёт из-за гор, это место похоже на рай. И он напоминает мне о тебе.
Билл сидел на краю утёса, забыв о времени, пока солнце не стало клониться к закату. Вздохнув, он поднялся и зашагал к раптору. Билл чувствовал жажду и непривычную лёгкость, поднимаясь на борт. Он подошёл к креслу пилота, извлёк бутылку с водой, сделал несколько глотков. Решив не расходовать воду слишком быстро, Билл убрал бутылку. Затем сел и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Должно быть, он задремал.
— Билл.
Нежный голос, который Билл Адама узнал бы в любом состоянии, заставил его открыть глаза. Медленно повернувшись, он увидел Лору Розлин, которая стояла в проходе между креслами. Её пронзительный взгляд выражал столько эмоций, что сердце Билла пропустило удар.
— Лора? — неверяще произнёс он.
Вскочив с кресла, он кинулся к ней, желая обнять, прижать к себе и поцеловать её, но тут же замер в нерешительности. Она выглядела свежо, точь-в-точь как на Новой Каприке, и будто светилась изнутри. Длинные рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам непослушными локонами, лёгкий румянец на щеках и сочные манящие губы. Он отлично помнил её такой — живой, полной сил, неотразимой. Но Билл также помнил, что из-за болезни её волосы выпали, лицо стало неестественно худым, а губы бледными. Именно такой он похоронил её три дня назад.
— Это сон? — уточнил Билл.
Лора печально улыбнулась и шагнула ему навстречу. Положила ладонь на грудь Билла до боли знакомым жестом, прижалась губами к губам. Билл сомкнул руки вокруг её талии и позволил увлечь себя в мир сладостных грёз. Лора обняла его за шею обеими руками. Дразня, провела кончиком языка по его губам. Сильнее сжимая её в объятиях, Билл принял негласное предложение углубить поцелуй. Его рот приоткрылся, и два языка сплелись в возбуждающей любовной игре, которая лишала дыхания и способности думать.
Его руки заскользили по спине Лоры. Билл ощущал, как под тонкой тканью блузки напрягаются и расслабляются её мышцы, как она тянется к нему всем телом и теряет равновесие от нарастающего желания. Дыхание Лоры становилось прерывистым и щекотало кожу, когда Билл принимался целовать её щёки, брови, лоб. Затем её руки вновь притягивали тронутую сединой голову, и всё начиналось сначала. Губы Лоры находили его, и она прижималась к нему ещё крепче. Её рот был нетерпеливым и жадным, и каждый новый поцелуй был лучше предыдущего.
От её запаха, близости и поцелуев путались мысли. Билл не знал, что это было — сон, галлюцинации или какие-то нелепые проделки богов или сайлонов. Сейчас это не имело значения. Лора была здесь, в его руках, и Билл отдал бы всё, чтобы продлить момент, когда её нога обвила его ногу, и от возбуждающих движений Лоры давление внизу его живота стало мучительным. Её бёдра тёрлись и прижимались так, что терпеть происходящее было выше его сил. Ладонь Билла переместилась с талии на упругую попку; Лора не сдержала стон. Она не произнесла ни слова, но её поцелуи и прикосновения требовали, чтобы он сорвал с неё одежду. Тонкие пальцы танцевали в его волосах, губы сводили с ума, и это напоминало водоворот, который затягивал всё глубже и не оставлял ни малейшего шанса выбраться на поверхность. Она хотела Билла так же сильно, как он хотел её. Поэтому Биллу пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы отстраниться и взять передышку.
Наверное, Лора была не согласна. Но она не попыталась продолжить, а просто положила голову ему на плечо, и Билл был ей за это благодарен. Пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди рыжих волос, он слушал, как Лора восстанавливает дыхание, и плыл по волнам памяти. В ту ночь, лёжа под звёздами, они так же не могли друг от друга оторваться.
— Знаю, о чём ты думаешь, — прошептала Лора. — Но это было лучше, чем ночь на Новой Каприке.
— Ты тёплая, — хрипло выдохнул Билл, пытаясь осознать происходящее.
— Ты тоже горяч, — она издала фыркающий смешок.
Билл имел в виду другое. Он не мог забыть, какими ледяными были её руки и губы, когда он касался их в последний раз. Возможно, Лора это поняла, но не пожелала портить момент, и Билл предпочёл не уточнять.
— Если это сон, я не хочу просыпаться.
— Это не сон. Прости, я бы хотела найти более мягкий способ всё объяснить, но не могу, — отстранившись, Лора посмотрела ему в глаза. — Ты умер, Билл.
Он нахмурился.
— Ты знал, что в рапторе оставалось мало топлива, когда предложил мне посмотреть планету сверху. Прощаясь с Ли и Карой, ты понимал, что этот полёт станет последним для нас обоих. Ты решил, что лучше умереть, чем жить в одиночестве.
— Думаю, я бы это запомнил, — не согласился Билл. — Вместо этого я помню, как похоронил тебя, как заложил фандамент нашей хижины, как планировал завтра исследовать окрестности, чтобы найти еду.
Лора покачала головой.
— Всё это иллюзии. Твой раптор разбился об эту скалу, и сейчас мы стоим среди его обломков.
— Таких странных снов у меня ещё не было, — пробормотал Билл и, выпустив её из объятий, сделал шаг назад. — Как мы можем стоять на обломках моего раптора, если...
Говоря последнюю фразу, Билл повёл рукой в сторону и, невольно проследив за ней взглядом, осёкся. Внутреннее убранство раптора исчезло. Билл с удивлением обнаружил, что стоит на том самом месте, где похоронил Лору, только могилы больше не было. Как не было фундамента и камней, которые он подготовил на завтрашний день. Всё вокруг странным образом изменилось, только небо по-прежнему было озарено лучами заходящего солнца. Билл посмотрел по сторонам, но увидел лишь бескрайний пейзаж, не тронутый руками человека. Опустив взгляд, он заметил, что трава под ногами была чёрной, будто выжженной. Подозревая, что зрелище ему не понравится, Билл оглянулся и понял, что не ошибся.
Он заторможенно подошёл к груде обгоревшего железа, часть которого разбросало в радиусе нескольких метров. Наступил на изогнутый кусок обшивки и, наклонившись, поднял его с земли. Немигающим взглядом уставился на первые буквы позывного «Хаскер». Других доказательств, что это был его раптор, не понадобилось. Билл выпрямился и с ожесточением принялся отбрасывать в сторону искорёженные обломки.
— Ты не поможешь? — поинтересовался он у Лоры, стоявшей рядом и молча наблюдавшей за его действиями.
— Нет, спасибо, — Лора покачала головой. — Я уже видела, что там. Одного раза было достаточно.
— Тогда почему ты не уходишь?
— Неужели неясно? — голос, раздавшийся справа от него, заставил Билла вздрогнуть. Адама повернул голову и на миг лишился дара речи. Перед ним стояла появившаяся неизвестно откуда Кара, которая, если слова Лоры были правдой, тоже напоминала призрака. Иначе что могло заставить её надеть белое платье? — Она ждёт вас, сэр.
— Ждёт меня? — повторил Билл. Он переводил взгляд с одной собеседницы на другую, стараясь понять, то ли его разыгрывают, то ли он никак не проснётся. Всё это просто не могло происходить на самом деле.
— Лора ждала смерти уже много лет и была к ней готова. А вам нужно время, чтобы адаптироваться. Привыкнуть к мысли, что вы мертвы, — пояснила Кара и пожала плечами. — В общем, я предупреждала, что случай не из лёгких, но вам ли не знать, как бывает упряма мадам президент.
— Значит, я мёртв. И здесь, — Билл указал на оставшуюся гору обломков раптора, — лежит моё тело.
Кара кивнула.
— Ладно. Насчет Лоры всё понятно, а что случилось с тобой?
— Долгая история. — Она поморщилась. — Может, когда-нибудь расскажу.
Билл почувствовал, как пальцы Лоры скользнули в его ладонь, и крепко сжал их.
— Если ты ещё хочешь найти то, что искал... — осторожно начала она.
Но Билл покачал головой.
— Нет, я верю вам двоим. Точнее, пытаюсь поверить.
Кара усмехнулась и кивнула в сторону Розлин.
— Когда я сказала, что вы тоже погибли, она кинулась разбирать обломки и не успокоилась, пока не увидела подтверждение.
Билл одарил Лору долгим пристальным взглядом.
— Я отказывалась верить, что ты предпочёл умереть, — словно извиняясь, произнесла Лора. На её лице до сих пор читалось беспокойство. — Ты в порядке?
— Со мной ты и мой лучший пилот. Как я могу быть не в порядке? — размышляя над их версией произошедшего, Билл постепенно приходил к выводу, что всё логично, и начинал успокаиваться. Он действительно не хотел жить без Лоры Розлин; не переставал думать об этом на протяжении многих недель. Жизнь без неё была равносильна смерти. Так почему не выбрать жизнь после смерти, чтобы быть с ней? Билл смотрел в её глаза и понимал, что принял правильное решение. — Все эти дни... ты была рядом?
— Да. Я пыталась звать тебя, говорила с тобой. Но ты не был готов меня увидеть.
На губах Билла появилась ласковая улыбка.
— Спасибо за тёплый приём.
Их пальцы переплелись.
— Как ты уже понял, я скучала.
— Мы сможем продолжить то, что не успели закончить?
Лора намекающе изогнула бровь.
— Эй, вы же умерли! Извольте вести себя прилично, — Кара закатила глаза. — Идём, нам пора.
Прекрасно зная, что её не услышали, она зашагала вперёд. Когда двое за её спиной шагнули навстречу друг другу, Кара Трейс широко улыбалась. Ей было известно, что смерть — это не конец пути. Но кто бы мог подумать, что для некоторых после неё всё только начинается?
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "Отчаянные поступки"
Автор: Velvett
Бета: kamili-kem
Размер: мини, 1488 слов
Персонажи: Гай Балтар, Феликс Гейта, ДиАнна Бирс (модель №3), Джон Кевил (модель №1), упоминается Каприка 6
Категория: гет, драма
Саммари: Жестокость сайлонов вынуждает Балтара сделать рискованный выбор.
Примечание: Новая Каприка, во время оккупации сайлонов. Написано по заявкам про Балтара с Гейтой и сопротивление на НК.
— Гай, опомнись! — позабыв о субординации, Феликс Гейта схватил его за грудки. — Это ведь живые люди! Твои люди, Гай! Принимая присягу, ты поклялся их защищать! Как ты можешь отправлять их на смерть?
В разговорах с Балтаром Феликс больше не использовал гордое обращение «мистер президент». Да и каким он, по сути, был президентом? Сайлоны контролировали всё и всех. Они решали, кто должен умереть, и сами составляли списки. Гая звали лишь для того, чтобы подписать очередной «указ». Феликс поначалу не понимал, для чего это было нужно: всем и так понятно, кто стоит у власти и распоряжается судьбами поселенцев. Но у сайлонов на этот счёт были свои мысли. Гая зачем-то держали в целости и сохранности, а вместо изолятора ему оставили формальную должность и президентский корабль «Борт № 1».
Впрочем, через некоторое время картинка сложилась воедино. Салоны, изучившие слабые и сильные стороны людей, хотели лишить их надежды — того, что всё это время помогало им выживать. Звёздные крейсеры скрылись с орбиты Новой Каприки в неизвестном направлении, президент Гай Балтар сдался без боя и теперь сотрудничает с врагом, всюду царят смерть, голод и тюремный режим. План сайлонов был чудовищно прост: люди должны чувствовать себя брошенными, преданными и раздавленными. Они должны утратить веру в себя и друг друга, и тогда их без труда можно будет истребить.
— А что я могу?! — закричал Гай, вырвавшись из рук Гейты. Ему очень хотелось отвести взгляд, но он продолжал смотреть в глаза своему помощнику. — Ограбить склад с оружием и пойти в одиночку расстреливать сайлонов? Или, может, мне стоит начать саботировать их действия? Ты наивно полагаешь, что это сработает? Или ты думаешь, что, если я откажусь ставить подпись на чёртовых бумажках, сайлоны перестанут устраивать казни? Один человек против армии машин — скажи, мой друг Феликс, каковы шансы на успех этой затеи? Ты ведь столько раз оказывался в подобной ситуации и выходил из неё героем!
— Эти люди гибнут из-за тебя, — негромко, со смесью разочарования и брезгливости произнёс Феликс. — Они умирают за то, что поверили тебе и выбрали своим президентом.
— Я знаю, — выдохнул Гай, устало потирая переносицу. — Поверь, я знаю. Но, увы, ничего не могу с этим поделать.
Гейта покачал головой.
— Ты даже не пытаешься, вот что важно.
Ничего больше не говоря, он развернулся и ушёл, оставив Гая угрюмо созерцать захлопнувшуюся дверь.
— Люди в отчаянии теряют способность рационально мыслить, — раздался за спиной Гая вкрадчивый голос Тройки. — Я думала, что он мудрее остальных.
— Люди в отчаянии знают, что мудрость им не поможет, — огрызнулся Гай.
— Считаешь, с ним могут возникнуть проблемы?
У Балтара перехватило дыхание. Он ответил машинально, даже не задумываясь о том, как могут быть расценены его слова. Заставив себя сделать медленный выдох, Гай изогнул губы в ухмылке и повернулся к ДиАнне.
— С кем, с Гейтой? — фыркнув, переспросил он. — Перестань, это просто слова. Феликс не из тех, кто способен на решительные действия во имя высоких идеалов.
— Иногда люди проявляют склонность к непредсказуемым поступкам.
— Не каждому хватит смелости пойти на такой риск, — произнёс Гай, с трудом подавляя желание стиснуть зубы и убежать отсюда как можно дальше. — Предлагаю оставить тему человеческой переменчивости и перейти к цели твоего визита. Нужна моя подпись на новом смертном приговоре?
— Нет, Гай, — если ДиАнна и заметила, что смена темы получилась довольно неуклюжей, то не подала виду. Улыбнувшись, она шагнула в его сторону. — На этот раз я пришла с более приятной целью.
Соблазнительно покачивая бёдрами, ДиАнна преодолела разделявшее их расстояние и кончиками пальцев коснулась его губ. Гай промолчал.
Он знал, что смотрел на неё взглядом затравленного зверька, но не мог взять себя в руки. В её обществе он всегда испытывал страх и некий дискомфорт, и она это чувствовала. Ей нравилось, когда люди так смотрели на неё, особенно Гай. Из всех женских моделей сайлонов она почему-то относилась к нему наиболее жестоко. Гай подозревал, что по какой-то причине Тройка ему мстит. ДиАнна получала очевидное удовольствие, причиняя Балтару боль и жадно впитывая взглядом его реакцию. Она нарочно принуждала Гая делать что-либо против его воли, наблюдая за его беспомощностью и наслаждаясь этим. Также она обожала заниматься с ним сексом. Грубым, стремительным, диким, оставляя на его коже отметины от зубов и саднящие царапины. Это было похоже на животное удовлетворение потребностей, только ДиАнна была не из плоти и крови. Она, по сути, была машиной, и её потребности были неутолимы.
Однако ей было известно, как завести его с пол-оборота, и она бессовестно этим пользовалась. А дальше без всяких прелюдий срывала с него одежду и трахала так, что после у Гая болело всё тело. Как и остальные сайлоны, она была чертовски сильной. Оседлав налившийся кровью член, ДиАнна заставляла Гая кричать от пронзающей боли и одновременно умолять, чтобы она не останавливалась. Он осознавал, что с её стороны не было чувств. Гай был для неё обычным развлечением; шлюхой, с которой ДиАнна могла делать всё, что пожелает. Однако, подгоняемый страхом, отчаянием и нарастающим возбуждением, Гай не мог ей противостоять. Он позволял выматывать себя до состояния полного безразличия и опустошённости, взамен получая отличный минет и утешая себя мыслями, что это уравнивает его унижение. Сглатывая слёзы, Гай старался убедить себя, что его позиция была выигрышной, но вера в иллюзии всегда давалась ему с трудом. Просто у него не было выбора, и он это понимал. Пока она одевалась, Гай наливал себе выпить и надирался до беспамятства, а потом проваливался в долгий тревожный сон.
Этим вечером всё пошло не так. Гай мог поклясться, что, начиная впадать в забытьё, услышал за дверью сдавленный всхлип, и сон как рукой сняло. Гай зажмурился от бессильной злости: Каприканская Шестёрка не заслужила такого обращения. Оставив ДиАнну нежиться в постели, он наспех натянул штаны, схватил халат и выскочил на улицу. Каприки нигде не было. Гай закутался в халат, закурил и пошёл вперёд, не разбирая дороги. Он уже не надеялся найти Каприканскую Шестёрку; она была для него слишком быстрой. ДиАнна знала о её чувствах, но не переставала использовать Гая в качестве секс-игрушки. Возможно, она мучила их обоих? Каприку — за то, что позволила себе проявить слабость к низшему созданию, а Гая — просто потому, что он до сих пор жив?
Балтар не успел додумать эту мысль. Он проходил мимо домиков-палаток, в которых жили поселенцы, и внезапно заметил появившуюся из-за угла таинственную фигуру. Было темно, к тому же, на голову человека был накинут капюшон, и Гай не смог его опознать. Скрывшись за одной из палаток, обитатели которой, должно быть, спали, Гай наблюдал. Человек быстро осмотрелся. Затем он нырнул в тень, нагнулся к земле, произвёл какие-то манипуляции. И, путая следы, поспешил скрыться в неизвестном направлении. Гай бесшумно последовал за ним. Они отошли на приличное расстояние, когда незнакомец вдруг, споткнувшись о вывороченный камень, крепко выругался. И хотя голос был приглушён, а возможности рассмотреть лицо неизвестного по-прежнему не было, Гай всё-таки узнал голос... и остановился как вкопанный. Голос принадлежал Феликсу Гейте. Тому самому Гейте, за которого Гай всего несколько часов назад поручился перед Третьей моделью.
Гай хотел покинуть своё укрытие и уличить Гейту в измене, но сдержался. Вместо этого, стараясь не привлекать внимание, Балтар вернулся на «Борт № 1».
Всю ночь он не сомкнул глаз, ворочаясь и думая о таинственной вылазке своего помощника. Без сомнений, Гейта был как-то связан с отрядом Сопротивления, и теперь Балтару предстояло сделать нелёгкий выбор. Он должен был либо сдать Гейту сайлонам, либо прислушаться к собственной совести и придумать, как передавать Гейте информацию, которая может оказаться полезной для Сопротивления. После долгих размышлений Гай Балтар решил ничего не говорить сайлонам. За ночь он достиг состояния, когда под влиянием смелости или глупости люди переходят отчаянным действиям. Он понимал, что рискует, и представлял возможные последствия. Как ни странно, это только добавляло ему решимости.
Утром сайлоны принесли на подписание новый приказ о казни, но Гай был готов. Он знал, что делать.
— Хочу воды. — Его голос прозвучал нетвёрдо и немного капризно, но это было в порядке вещей.
— Что ещё изволит пожелать ваша светлость? — Кевил был по обыкновению язвителен. — Подписывай!
— Думаю, Гай обращается не к нам, брат, — коснувшись его локтя, заметила ДиАнна. — Эй, принеси ему воды!
Гейта, к которому она обращалась, вздрогнул и, быстро глянув на Гая, пошёл за графином с водой. Когда он вернулся, Балтар с надменным видом отодвинулся в кресле, показывая, что наливать воду Гейте тоже придётся самому. Усмехнувшись, ДиАнна, скорее всего, посчитала, что Гай таким образом решил проучить подчинённого за недавнюю истерику. Потеряв к ним интерес, она отвернулась к иллюминатору. Кевил последовал за ней, и они продолжили свою негромкую беседу. Гай, заметив это, перевёл взгляд на Гейту. Он видел, как цепкий взгляд помощника скользнул по фамилиям на листе. Его челюсти решительно сжались. Он поставил графин на стол, и тут их с Гаем взгляды встретились. Глаза Гейты распахнулись от ужаса: он понял, что его поймали с поличным. Гай лишь слегка изогнул бровь. Уголок его рта едва заметно приподнялся вверх, и лишь тот, кто знал его достаточно долгое время, мог в этот момент догадаться, что он улыбается. Гейта нервно сглотнул. Он продолжал смотреть в глаза Балтара, словно заворожённый.
— Когда закончите любоваться друг другом, может, ты всё-таки подпишешь грёбаную бумагу? — голос Кевила прервал момент безмолвного откровения.
Гейта опустил взгляд и отступил от президентского стола.
Гай вывел размашистый росчерк на смертном приговоре. Ему очень хотелось верить, что нескольких секунд, в течение которых Феликс наполнял его стакан, хватило, чтобы помощник запомнил имена тех, кто не должен погибнуть.
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "Больше, чем ненависть"
Автор: Velvett
Бета: kamili-kem, jotting
Размер: мини, 1928 слов
Пейринг/Персонажи: Том Зарек, Лора Розлин/Уильям Адама
Категория: гет, ангст, драма, романс
Саммари: Когда до казни остаётся несколько часов, Розлин решает нанести Тому Зареку последний визит.
Примечание: финал эпизода 4х14 "Blood on the Scales", пропущенная сцена между возвращением Лоры на борт «Галактики» и расстрелом Зарека и Гейты. Написано по заявке про Тома Зарека. Зарек уполз...
Том Зарек лежит у дальней стены, не двигаясь и уставившись в потолок немигающим взглядом. Лоре, наблюдающей за ним через маленькое стеклянное окошко тюремной двери, начинает казаться, что он умер. Но, присмотревшись повнимательнее, она замечает, как плавно вздымается и опускается его грудь.
Когда Тома схватили и привезли на «Галактику», именно Лора настояла, чтобы его, как крысу, заперли в одиночной камере с минимальными удобствами. Поручение было исполнено блестяще: Лора не подозревала, что на борту корабля, ставшего её домом, есть столь жуткие помещения. Однажды ей довелось провести пару ночей на гаупт-вахте «Галактики», но условия заточения были вполне комфортными. С тем же, что предстаёт перед ней сейчас, можно сравнить лишь камеру, в которой Лору держали сайлоны на Новой Каприке. От нахлынувших воспоминаний по её телу пробегает дрожь.
Кроме отхожего места в полу и потрёпанного одеяла, в крошечной комнате нет ничего. Ни решёток, которые оставляют возможность общения с охраной, ни кровати с матрасом, ни стола, ни прозрачных перегородок, позволяющих видеть хоть что-то за пределами камеры. Тома окружают серость и полумрак, которые не может рассеять одна-единственная лампа. Тёмные стены здесь будто впитывают свет, чтобы стать ещё более зловещими, и на их фоне лампа выглядит жалким угасающим огоньком. Возможно, если разбить её, осколки сгодились бы для самоубийства, но Лора знает: до этого не дойдёт. Том слишком дорожит своей жизнью, чтобы лишиться её раньше времени.
Погружённая в свои мысли, Лора ещё какое-то время смотрит сквозь стекло. Затем поворачивается к охранникам и молча кивает. Для неё открывают дверь. Мадам Президент медленно входит в камеру, жестом приказывая морпехам остаться снаружи. Заключённый больше не причинит ей вред, и для разговора с ним ей не нужны свидетели.
— Лора, — произносит Том, едва за её спиной лязгнул засов. — Какой приятный сюрприз.
Лора делает несколько шагов по направлению к нему и останавливается посередине комнаты, под лампой. Словно купаясь в единственном источнике света, она смотрит на Тома сверху вниз, а он, щурясь и прикрывая глаза рукой, пытается рассмотреть выражение её лица.
— Неужели пришла попрощаться?
Лора не торопится с ответом.
— Подумала, напоследок было бы неплохо поговорить по душам.
Его губы изгибаются в кривой усмешке.
— Что ты хочешь услышать? Сожаление? — уставшим голосом спрашивает он. — Мольбы о помиловании? Рассказ о том, как и зачем я организовал этот переворот? Брось, Лора. Что бы я ни сказал, это уже ничего не изменит.
Том поднимается на ноги, делает шаг ей навстречу. Лора не отступает. Впервые за много недель они стоят так близко напротив друг друга. Свет больше не ослепляет Тома, и он, наконец, ясно видит её бледное лицо. В её глазах нет ни капли страха, презрения, жалости; в них вообще отсутствуют какие-либо эмоции.
— Нам обоим известно: разговоры по душам никогда не были моей сильной стороной. Даже если я скажу правду, ты всё равно мне не поверишь. — Ещё несколько минут назад Том считал, что ему удалось успокоить нервы и смириться со своей участью. Но молчание и взгляд Лоры Розлин, по которому невозможно ничего понять, не оставляют камня на камне от его самообладания. — Зачем ты здесь? Пришла отпраздновать победу, посмеяться над моей последней неудачей? Или позлорадствовать о том, кто спляшет на моих похоронах? Впрочем, кто сказал, что будут похороны?.. — Его ухмылка скорее похожа на гримасу боли. — Я ведь сам всё испортил, позволив Гейте лично расправиться с Адамой. Надо было предвидеть, что парень в последний момент слетит с катушек и завалит дело. Мне никогда не везло с союзниками так, как тебе.
На губах Лоры появляется загадочная улыбка.
— Не представляешь, насколько мне всё это безразлично. Я слышала достаточно твоих историй, Том. Теперь я хочу посмотреть тебе в глаза и рассказать свою. — Её тихий голос звучит так медоточиво, что в нём нетрудно уловить опасные интонации. — Знаешь, что я буду делать сегодня вечером?
Лора делает паузу. По уверенной позе и надменному виду Президента Колоний становится ясно: она получает удовольствие от происходящего, и это связано не только с её очевидной победой. Каждый раз, пытаясь сбить её с толку, он в итоге так или иначе делает то, что она от него ожидает. Вот почему Лора неизменно одерживает верх — она не реагирует на провокации, вынуждая оппонента выйти из себя и начать совершать ошибки, а затем наносит решающий удар в самое уязвимое место.
— Я дождусь, когда Билл вернётся с твоей казни, — продолжает Лора, неотрывно глядя Тому в глаза. — Спрошу, как всё прошло, и он ответит, что с проблемой по имени Том Зарек, наконец, покончено навсегда. Я подойду ближе и, притянув Билла к себе, поцелую его в губы. Это будет долгий, нежный поцелуй.
Том открывает рот, как будто хочет что-то сказать. Но так и не решается. Лора продолжает:
— Сильные руки сомкнутся вокруг моей талии, и на какое-то время все тревоги отойдут на второй план. Билл отстранится первым, чтобы пробормотать какую-то чушь про Сола Тая, про мостик и что во флоте нужно навести порядок. Но мне будет всё равно. Глядя в его глаза и слушая его голос, я улыбнусь тому, что всегда меня в нём восхищало. Его честь, стойкость, готовность ради своих убеждений пожертвовать собой, но никак не другими людьми.
Том сжимает зубы. Лора видит, как ему неприятно всё это выслушивать. Тем не менее, она не останавливается:
— Он улыбнётся в ответ, и я скажу, что люблю его. А затем, прежде чем он успеет что-то возразить, вновь прижмусь губами к его губам. Так повторится ещё раз или два, пока Билл не осознает, почему я не могу его отпустить: остальному миру придется подождать. Сайлоны и люди в очередной раз получили от нас то, что требовалось. Мы преодолели это испытание вместе, мы выжили, и сегодня, сейчас мы имеем право этим насладиться.
Должно быть, у Зарека потеют ладони; он торопливо обтирает их о штаны. Картины, которые описывает мадам Президент, так и крутятся у него перед глазами. Он встряхивает головой, чтобы отогнать их, но чёткий, сильный голос Лоры не даёт это сделать. Тому кажется, что он смотрит дурной сон. И всё же он не хочет, чтобы тот кончался.
— Хватка вокруг моей талии станет крепче, и мои пальцы зароются в его волосы. Поцелуй станет более глубоким, страстным. Губы Билла начнут опускаться ниже, целуя мою шею, заставляя меня жадно хватать ртом воздух. Вскоре его руки окажутся под моей блузкой, и от обжигающих прикосновений мои ноги станут ватными. Но надёжные объятия Билла не позволят упасть; в них я почувствую себя как никогда защищённой, свободной. Молодой. Неторопливо снимая друг с друга одежду и бросая её на пол, мы начнём двигаться к кровати. Кровать Билла чертовски узкая и жёсткая, но в эту ночь, когда я лягу на неё спиной, а Билл окажется сверху, она превратится в лучшее место во вселенной. Его тело такое горячее, что тепла хватит на нас двоих. Прикосновения, более интимные и властные, вновь обожгут кожу, и Билл продолжит целовать не только мою шею. Он скажет мне всё, что невозможно выразить словами, но так легко понять, когда его губы покрывают поцелуями каждый дюйм моего тела. Прекрасно зная, каким будет эффект, он слегка прикусит одно особое место чуть ниже моего пупка. Я начну хохотать, как ненормальная. Попытаюсь оттолкнуть его голову, но Билл перехватит мои руки. Его жадные губы и язык, дразня, заставят меня стонать и выгибаться под ним, желая быть ещё ближе, ощутить его внутри. Уверена, Билл почувствует то же самое, но не последует порыву. Эта ночь будет слишком важна, чтобы поддаться страху перед тем, чего не случилось. Она не станет простым удовлетворением потребностей — отчаянным, сокрушительным сексом, после которого остаётся лишь равнодушие и пустота. Мы будем заниматься любовью медленно, наслаждаясь близостью и возможностью ощущать каждый взгляд, каждый вдох друг друга. Мы будем ценить эти минуты и часы, подаренные Богами, не подгоняя их. Ценить саму жизнь, которая вопреки всему наполнит нас изнутри, когда мои ноги сожмутся вокруг его бёдер, и мы станем единым целым. Это будет повторяться снова и снова, пока, окончательно выбившись из сил, Билл не перевернётся на спину. Я положу голову ему на грудь и, восстанавливая дыхание, буду слушать, как бьётся его сердце. А он, крепко прижав меня к своему телу, начнёт рисовать щекочущие узоры на моей спине. Оставшееся до подъёма время мы с Биллом проведём в объятиях друг друга, не говоря ни слова и сохраняя в памяти ощущения. Мы не сомкнём глаз, будто это отсрочит наступление утра. Конечно, позже придётся вернуться к реальности — устранению ущерба, формированию нового Кворума, публичным заявлениям. Но взгляды Билла, которые я буду ловить на себе в самые тяжёлые моменты, будут напоминать об этой ночи и придавать мне сил.
Лора делает паузу, позволяя Тому ответить. Её рассказ похож на заранее подготовленную речь, и в другой ситуации Том непременно отпустил бы на этот счёт какой-нибудь едкий комментарий. Но любая речь Лоры, как правило, произносится с определённой целью. И Том молчит.
— Хочешь знать, будет ли что-то напоминать о тебе?
— Кворум, «Борт №1», «Галактика», «Хитей-Кан»... — Услышав последнее, Лора качает головой: следовало догадаться, кто внушил безумные идеи бунтарям на корабле с тилиумом. Хмыкнув, Том отвечает самодовольным взглядом. — Хоть в чём-то мне удалось преуспеть.
Лора изгибает бровь.
— Считаешь, люди во флоте надолго тебя запомнят? Сегодня я в последний раз произнесу твоё имя вслух. Завтра наступит новый день, а после него ещё и ещё один, и мне будет некогда погружаться в воспоминания. Наверное, в первую неделю найдутся те, кто провозгласит тебя героем-одиночкой, но их будут единицы. В основном тебя будут проклинать, как предателя, и сравнивать с мерзостью, из-за которой в обшивке наших кораблей появляются трещины. Через месяц — нет, всё-таки через год о тебе с трудом вспомнят даже те, кто знал тебя. Ещё два-три года — и тебя забудут совсем. Твоё имя затеряется среди будничных хроник. Оно никогда не всплывёт в великих историях, передающихся через поколения. Люди не пожелают сохранить память о мерзавце, который убивал и запугивал остатки своего народа ради удовлетворения личных амбиций. Твоя смерть, как и жизнь, станет бесполезной, бесславной, безымянной. И мысль, что ты умрёшь, зная это, доставляет мне даже большее удовольствие, чем сам факт твоей казни.
К концу тирады голос Лоры звенит от напряжения. Удивительно, сколько выдержки она проявила до этого, держа эмоции под контролем.
В комнате наступает неестественная тишина.
— Ты так меня ненавидишь, — с досадой замечает Том. Когда он делает ещё шаг ей навстречу, Лора приподнимает подбородок. Несмотря на разницу в росте, она не ощущает себя ниже.
Его взгляд скользит по фальшивым волосам, заострившимся скулам, почти обесцветившимся губам. Болезнь отразилась на осанке и лице Лоры, но Тому до сих пор хочется поцеловать её, совершив хоть один отчаянный поступок не зря.
— Слово ненависть вмещает лишь малую часть того, что я к тебе испытываю, — презрительно, но уже более спокойно отвечает она.
Скрытый смысл в этих словах заставляет Тома поморщиться. Предшествующий рассказ обо всём, что произойдёт после его смерти, очень полно и красочно иллюстрировал отношение Лоры к нему. Ненависть была так сильна, что Лора желала ему не только смерти. Она хотела уничтожить его, растоптать, заставить страдать и умереть ещё до того, как его расстреляют. И она хотела видеть это своими глазами.
— А я не смог тебя возненавидеть, — невесело усмехнувшись, говорит Том. — Ни после Колониального дня, ни после Кобола или возвращения с Новой Каприки. Ты уводила у меня из-под носа всё, к чему я стремился, делая это так ловко и естественно, что я сходил с ума от бешенства. Должно быть, в этом твоя уникальность, Лора. Можно желать тебе смерти или пытаться отобрать у тебя то, что, по мнению некоторых, должно принадлежать не тебе. Но тебя невозможно ненавидеть.
Лора склоняет голову набок. Какое-то время, чуть прищурившись, смотрит ему в глаза.
— Мадам Президент, — учтиво кивает Зарек, и на губах Лоры появляется тень улыбки. Его пальцы касаются её запястья. Лора может возмутиться, но она этого не делает. Том медленно поднимает её руку к губам, оставляет поцелуй. — До встречи на той стороне.
— Прощай, Том, — произносит она и, развернувшись, направляется к выходу.
Не оборачиваясь, Лора идёт к свету, к долгожданной ночи в адмиральской каюте и к множеству забот — рутинных, но необходимых ей, чтобы жить дальше. В тишине звук её шагов напоминает отсчёт хронометра, и Том сжимает кулаки: когда за ней закроется дверь, его борьба за жизнь будет окончена.
Фандом: Battlestar Galactica
Название: "Любопытная история о Старбак"
Автор: Velvett
Бета: jotting
Размер: мини, 1412 слов
Пейринг/Персонажи: Брендон «Хот-Дог» Констанца, Луанна «Кэт» Кэтрейн/Кара «Старбак» Трейс
Категория: фем, пвп, попытка юмора
Саммари: Кэт рассказывает Хот-Догу о том, как сдала экзамен по теории полётов.
Предупреждение: возможен ООс персонажа.
— Проклятая стерва, ненавижу! — Возмущённо всплеснув руками, Кэт плюхнулась на скамью рядом с Хот-Догом и яростно засопела.
— Что случилось? — поинтересовался Хот-Дог.
— Представляешь, она решила меня довести. Сначала ей нужна моя кружка, потом полотенце, а теперь она забирает мой вайпер!
— О ком ты?
— Об этой белобрысой сучке Старбак! Знать бы, что ей понадобится в следующий раз.
— Твоя невинность? — намекающее изогнув бровь, предположил Хот-Дог. Он лишь хотел поддержать разговор, но по лицу Кэт понял, что сморозил что-то не то.
— Невинность? — сначала у неё был такой вид, будто она вот-вот его ударит. Но вместо этого Кэт громко расхохоталась. — Поверь, милый: Старбак получает от меня гораздо больше, чем невинность.
— Правда? — Хот-Дог по-детски наивно заглянул ей в глаза.
— Хочешь знать, как я на самом деле сдала теорию полётов? — Оглянувшись по сторонам и никого не обнаружив, Кэт заговорщицки понизила голос. — Затрахала Старбак до полусмерти. В буквальном смысле.
— Гонишь! — Глаза собеседника округлились от удивления.
— Только не говори, что не замечаешь! Она обращается со мной, как со своей шлюшкой. Это началось с экзамена по теории. Я ведь шла последней, помнишь? К тому моменту, когда подошла моя очередь, Старбак была пьяна в стельку. Посмотрела меня, как на говно, и выдала, что все мы — просто жалкая кучка идиотов, которые в настоящем бою не продержатся и десяти минут. Поэтому свой первый экзамен я уже завалила. Но я могу это исправить, если за те же десять минут доведу её до оргазма.
— Значит, ты согласилась?!
— А что было делать? Ты же знаешь, как я мечтала пилотировать вайпер.
— И как, получилось? В смысле, довести Старбак... ну, ты поняла.
— К полётам меня допустили, — на губах Кэт заиграла самодовольная ухмылка.
— Так вот почему она постоянно к тебе цепляется, — внезапно осенило Хот-Дога.
— Конечно! Как ещё ей со мной общаться, если рядом вечно ошивается кто-то из пилотов? Она просто пытается скрыть ревность.
— Ревность?
— Ну да. Честно говоря, иногда такое отношение мне даже нравится, но...
— Подожди, а почему ты мне про это рассказываешь? — вдруг насторожился Хот-Дог. — Разве это не должно быть чем-то вроде вашей личной тайны?
— Так и есть.
— Но ты рассказала мне, а обычно о таких тайнах помалкивают.
— Ты же мой друг, — Кэт пожала плечами. — Ты никому не скажешь, верно? Особенно Старбак. Она будет в бешенстве, если узнает, что я проболталась. Нам с тобой точно не поздоровится.
После её слов Хот-Дог нахмурился ещё больше.
— Мне кажется, ты всё выдумываешь. Ничего у вас с ней не было.
— Выдумываю? — возмутилась Кэт. — Если я это выдумала, — она наклонилась и продолжила шёпотом, касаясь губами его уха, — то откуда мне известно, что у Старбак есть одна маленькая коричневая родинка, сам знаешь где?
— Ты могла её заметить, пока вы находились в общем помещении — в душе или в раздевалке. То, что ты о ней знаешь, ещё ничего не доказывает.
— Да не на заднице, придурок! — она закатила глаза. — На половой губе. Видела своими глазами, когда делала Старбак куннилингус. Иначе как бы я, по-твоему, рассмотрела эту долбаную родинку?
Хот-Дог одарил собеседницу долгим взглядом прищуренных глаз, пытаясь распознать по её поведению, стоит ли верить в эту историю. Должно быть, успехом наблюдения не увенчались.
— Что такое куннилингус? — обречённо выдохнул он.
Не ожидавшая подобного вопроса Кэт грязно выругалась. Однако Хот-Дог выглядел таким несчастным, что унижать и высмеивать его не хотелось. И Кэт решила пожалеть друга, по-своему.
— Это когда Старбак лежит на столе в комнате предполётного инструктажа, а я, стянув с неё штаны, спускаюсь губами вниз по её животу. Начинаю лизать и посасывать её клитор, а она стонет от удовольствия, умоляет не останавливаться. — Голос Кэт постепенно становился всё тише, соблазнительнее. — Потом я слегка прикусываю зубами, чтобы подразнить. И Старбак выгибается, покрывая меня производными слова «трах».
Кэт замолчала, уставившись затуманенным взглядом куда-то мимо Хот-Дога.
— Продолжай, — сглотнув, напомнил собеседник.
— Я помогаю себе пальцами, медленно вхожу в неё сначала одним. Через какое-то время, ускоряя движения, двумя. Мне нравится оттягивать момент. Я слушаю, как она стонет и просит ещё. Прежде, чем дать ей желаемое, с наслаждением облизываю пальцы. Глаза Старбак жадно наблюдают, губы шепчут моё имя, но ей полезна короткая передышка. К тому же, я не привыкла делиться.
— Какая она на вкус? — Дыхание Хот-Дога заметно участилось.
Усмехнувшись, Кэт перевела на него взгляд.
— Трудно описать словами. Если сам когда-нибудь поработаешь языком за пределами своего рта, поймёшь.
— А дальше? После куннилингуса. Очень... гм, познавательный рассказ.
— Дальше? — Кэт хмыкнула. — Когда я ввожу в неё три пальца, это сводит её с ума. Старбак мокрая и гибкая, чертовски гибкая. Её руки хватаются за мою, и вместе мы ускоряем ритм до предела. Я слушаю её прерывистое дыхание, чувствую, как сжимаются её мышцы, и сама едва не кончаю. Старбак трётся о мои руки и умоляет двигаться сильнее, быстрее, жёстче. Только в эти моменты она становится моей грязной сучкой, и я могу распоряжаться её телом так, как захочу. И я не упускаю возможность отплатить за всё, что накопилось, и даже больше. А под конец крепко затыкаю ей рот свободной рукой, чтобы заглушить крики, когда она бьётся в судорогах. Мои пальцы замедляются, останавливаются, но не выходят из неё, пока Старбак окончательно не восстанавливается после оргазма. Я провожу кончиком языка вверх по животу, шее. Её руки притягивают мою голову, и от поцелуев Старбак мне сносит крышу. Да, чтоб тебя. Эти моменты трудно забыть.
— Чёрт, — прислонившись спиной к стене, протянул Хот-Дог и расплылся в блаженной улыбке. Должно быть, воображение нарисовало ему очень знойные картины.
На губах Кэт появилась коварная полуулыбка.
— Надеюсь, ты усвоил урок, салага? Нужно очень постараться, чтобы сделать девушке приятное. Впрочем, — для усиления драматического эффекта Кэт сделала паузу, — круче всего был тот раз, когда у нас был трах на троих. Старбак, я и Аполло.
— Аполло?! — поперхнулся Хот-Дог. — Ничего себе! И как это было?
— Просто чума! Пока Аполло вылизывал Старбак, я не могла оторваться от его члена. Никогда бы не подумала, что у него в штанах спрятан такой агрегат. Мне повезло, что эти двое были слишком заняты друг другом, и член Аполло принадлежал только мне. О, Боги. Это было потрясающе.
— Могу себе представить. Аполло, наверное, нет равных в сексе. Все парни во флоте мечтают иметь такую задницу! — выпалил Хот-Дог прежде, чем успел хорошенько обдумать эту мысль. Брови Кэт изогнулись, и он смутился. — Когда я сказал «иметь», я имел в виду не «отыметь», а просто...
— Расслабься. — Кэт дружески хлопнула его по плечу. — Мне вообще всё равно, о ком ты фантазируешь по ночам. Главное — чтобы не мешал спать своими стонами, — хихикнула она. — К тому же, у Аполло действительно лучшая задница во флоте.
— Как ты могла подумать, что я?.. — Хот-Дога аж перекосило от её предположения. — Нет, я не по этой части. Мне больше нравятся девушки. Тем более, Аполло женат.
— Считаешь, это повод отказать себе в удовольствии?
— Но ведь он женат! — Глаза Хот-Дога округлились, на этот раз от ужаса. — Постой, как вы могли переспать втроём, если он уже был женат? Он бы ни за что не поступил так с Ди!
— Шутишь? — Кэт покосилась на него, как на слабоумного. — А чем он, по-твоему, занимается? Или они со Старбак регулярно запираются в этой раздевалке, чтобы просто потрепаться?
— Это другое. Это измена, а не...
— Извращение? Ты это хотел сказать? — Хот-Дог неуверенно повёл плечами, опасаясь получить от Кэт оплеуху за то, что назвал её извращенкой. — Знаешь, спать с двумя женщинами одновременно — не большее извращение, чем спать с одной, а думать о другой. И вообще, на тот момент они с Ди только встречались. Это не считается.
Хот-Дог задумался. Её ответ его не убедил.
— Что-то не сходится. Когда вы успели? Если посчитать, все мы начали учиться примерно...
— Хот-дог, хватит заморачиваться на всякой ерунде! Я была в подпитии и не помню дату. Доволен?
— Ты постоянно в подпитии, что ничуть не мешает тебе сохранять ясную голову. — Глаза Кэт гневно сузились, но она промолчала. Хот-Дог ткнул в её сторону указательным пальцем. — Ты молчишь! Значит, я прав. Ты всё наврала про Аполло.
— Спроси у него самого, — язвительно ответила Кэт, поднимаясь на ноги. — Ведь вы двое такие хорошие приятели! Аполло тут же расскажет тебе всю правду, как пить дать. Только прежде, чем пойти к нему, не забудь составить завещание, ладно?
На этом Кэт гордо удалилась из раздевалки.
Несмотря на напряжённое окончание разговора, она была в отличном настроении. Кэт не держала зла на Хот-Дога. Он был хорошим другом, добрым, доверчивым и бесхитростным парнем, который совершенно не умел держать язык за зубами. И в данном случае Кэт рассчитывала именно на это: по её замыслу, любопытная история о Старбак должна была совсем скоро облететь весь флот.
Вальяжно шагая по коридору «Галактики», Кэт ухмыльнулась: она всегда умела отомстить своим обидчикам. Насолить им, пустив слухи и сплетни, было самым быстрым вариантом, и теперь она с нетерпением ждала результатов. Применение такого нестандартного способа и прежде доставляло Кэт удовольствие. Но сейчас что-то ей подсказывало: месть Каре Трейс, чья проклятая родинка до сих пор не давала ей покоя, будет особенно сладка.
@темы: otp: АР, Battlestar Galactica, моё творчество, фанфикшн